28 сентября 2011 г.

Разоблачительное

22.09.11г.


Я обижаюсь или расстраиваюсь из-за того, что что-то не получается. От этого ухожу в себя, якобы для того, чтобы разобраться, а на деле просто замыкаюсь в старом стереотипе. Это всё, естественно, отражается на контакте. Я начинаю убегать, т.к. всё внимание направлено не на поддержание третьего, а на себя «любимую», и, конечно, ни о каком сохранении контакта речи не идет. Одно тянет другое, и понеслось. Из-за всего вышеупомянутого ещё больше не получается, и, понятное дело, я расстраиваюсь ещё больше. И начинается хождение по кругам ада.
Но когда вдруг начинаются всеми любимые «американские горки» или какие-то особые, деликатесные ощущения, я начинаю чувствовать вину, мне кажется, что я не заслужила их, от этого зажимаюсь и, получается, сама себе отрезаю путь от них. Это как видеть сладкое пирожное и всем сердцем или желудком хотеть его, но не брать его по причинам, которые прячешь от себя.
Ощущаю, что верю, и ощущения приносят тихую радость, даже я бы сказала благодать, которую не хочется расплескивать эмоциями, хочется просто мирно покачиваться на этих волнах. Но в этой вере я обнаружила червоточину (вера ли это, в таком случае?), вернее, наконец-таки решила посмотреть на неё, вглядеться. Она сидит в районе сердца, и ещё где-то около диафрагмы. И чем сильнее я начинаю верить, тем явнее она становится. Я нахожусь в легком шоке, потому что это коснулось меня, наконец, или я коснулась этого. Признаться, я ждала этого. И только я решаю отдаться этой вере, так из червоточины доносится «а может, ты опять что-то неправильно делаешь? Ты точно уверена, что так?».
Эта червоточина…она питается радостью, которую приносят ощущения.
Отчего же эта червоточина существует и откуда взялась?
Всё началось с того, что речь пошла о центре. Я начинаю подстраиваться под него, чувствую, как будто между животом и поясницей что-то наполняется, надувается, и я как бы повисаю на этом, а руки и ноги пустые. Это очень приятное ощущение, потому что сердце тогда спокойно и нет рефлексии, порожденной страхами. Но стоит только мелькнуть мысли «интересно, правильно ли я ощущаю?», как сразу дает о себе знать червоточина, и имя ей – сомнение. Следующий вопрос: откуда оно взялось, какой страх защищает? Я честно себе признаюсь, что это целый клубок страхов: страх разочаровать, страх не оправдать надежд, страх лишиться внимания к себе, страх быть одной из тех, к кому относится слова «от нас не уходят, от нас отстают», страх не вырваться из этого (отсюда многолетнее отрицание червоточины, нежелание видеть её, ведь когда этого нет, вроде и всё гладко и делать ничего не надо, птички-цветочки одни), страх показать свою уязвимость и другая гадость. Я буквально заставляю себя это писать. Червоточина верещит и это, мягко говоря, неприятно.
Но ведь и все эти страхи откуда-то появились. И снова эта история из детства про «со мной никто не дружит» и сопутствующие ей другие истории. Да, казалось, что с этим покончено. А оказалось, что казалось.
Я не хочу всего этого писать. Вернее, эти страхи не хотят. Все они ощущаются как инородный предмет внутри меня, от которого хочется избавиться, как-то извлечь его из себя и выкинуть куда подальше. Но, когда я так думаю, этот ком становится не только отвратительно мерзким, но ещё и колючим. Когда же я признаю, что это часть меня, что во мне это всё же есть, то странное дело, он будто отделяется от меня. Все детские драмы наложили отпечаток, который с годами превратился в этот ком.
Радостные ощущения от того, что я сказала себе всё это, смогла, наконец, перестать прятать и защищать эту червоточину, и я вздыхаю с облегчением, потому что мне нечего прятать. Мне не надо никем казаться. Я говорю о своих страхах и тем лишаю их защиты, оголяю перед самой собой.
Центральной проблемой сейчас для меня является вера своим ощущениям. Слишком много привычек. Слишком сильно держусь за них. Привычка жить привычками. За то я очень хорошо умею верить в других и другим.
Ещё ничего мне не казалось ТАКИМ трудно достижимым. Отказ от старого. Есть старое, от которого очень легко уйти, а есть такое старое, которое, кажется, вросло в меня и почти стало мной. Возможность отказа от этого есть, но это… настоооооолько тяжело и трудно, что я даже чувствую привкус отчаяния. Но дороги назад нет, и мне ничего не остается, кроме как отказываться от этого нанометр за нанометром.
Откуда во мне столько всякого... Это лишний раз доказывает, что то, что я о себе думаю, какой хочу быть, и то, что есть в действительности – абсолютно разные вещи.

Страшно выставлять это на общее обозрение. Потому что остальные страхи тут же поднимают голову.
Но я представляю, что сейчас допишу это предложение и нажму кнопку «отправить» и всё это перестанет быть секретом, а значит, мне не нужно будет тратить силы на то, чтобы прятать это и от себя, и от других. К тому же, 6 дней назад это казалось гораздо более страшным. За 6 дней что-то поменялось: что-то развязалось, что-то высвободилось и стало ещё чуть легче дышать.
Чувствую облегчение.

Малика.

1 комментарий: